Роман написан в стихотворной форме с элементами сатиры и мистики. Автор знакомит читателя с персонажами из разных эпох, противопоставляя их ценности и культуру. Основной герой – характерный представитель 90-х, сумевший выжить и обогатиться. Ему, давно не способному любить, убеждённому, что всё в жизни можно купить, кажется, удаётся вновь испытать потерянное чувство. Но какова цена и кто на самом деле за этим стоит?

Исполниетль: Евгений Дятлов
Время звучания: 02 ч. 28 мин.

Копирайт аудио: Студия Интеракт, 2024
Копирайт текст: Борис Борисович Васильев, 2023

В романе Виктора Слипенчука «Зинзивер», где фантастичность грез иногда реальнее яви, а явь похожа на абсурдный сон, легко узнается наша жизнь начала девяностых. Герой романа – по сути герой нашего времени – молодой человек авантюрного склада, талантливый поэт и удачливый бизнесмен, проходит через очищение высокой любовью к женщине. И хотя драматические события приводят к трагической развязке, роман оставляет ощущение света и надежды.

Копирайт Текст: Виктор Слипенчук, 2021

В романе Виктора Слипенчука «Зинзивер», где фантастичность грез иногда реальнее яви, а явь похожа на абсурдный сон, легко узнается наша жизнь начала девяностых. Герой романа – по сути герой нашего времени – молодой человек авантюрного склада, талантливый поэт и удачливый бизнесмен, проходит через очищение высокой любовью к женщине. И хотя драматические события приводят к трагической развязке, роман оставляет ощущение света и надежды.

Исполнитель: Максим Галишников
Время звучания: 14 ч. 57 мин.

Копирайт аудио: Студия Интеракт, 2024
Копирайт Текст: Виктор Слипенчук, 2021

Дом ветеранов сцены: незаметная граница между зимой и весной, тонкий промежуток времени, отделяющий ночь от утра, минута между жизнью и смертью длинной в судьбу. Постаревшая одинокая Примадонна наедине сама с собой. И растрёпанная, босая, заплаканная девушка, которую внесло в комнату потоком холодного весеннего воздуха – это она сама, девятнадцатилетняя «Мартышка». Зачем она здесь? Чтобы бросить в лицо «Примадонне» нестерпимое: «Я чувствовала, чувствовала, что ещё до меня мою жизнь уже кто-то... изжевал»? Или это шанс прожить жизнь заново?

Копирайт текст: Андрей Зинчук, 2000

В колдовском лесу беда – заболела хозяйка: больше месяца лежит, не встаёт Грибабушка. А тут и ещё одна напасть: продирается сквозь волшебные опушки, ест землю таинственных полян страшный Однолапый. Мечутся в растерянности любимые Грибабушкины ученики: Листик, Болотик и Ёлочка, не могут его одолеть. Помощь приходит неожиданно: по своим людским делам оказались в колдовском лесу Дед-дедуля, его внучка Таня и Тракторист-бульдозерист Константин. И самые обыкновенные события превратились в чудеса, а чудеса стали обычным явлением. «В мире всегда должно быть немножко колдовства!»

Нагори — японское обозначение конца сезона, всего позднего, запоздалого, переходящего из реальности в воспоминания. Очерчивая смутные контуры этого понятия, важного для японского отношения к еде, поэзии и времени, автор, японская писательница, живущая во Франции, увлекает нас за собой в манящий сумеречный лимб — пограничное пространство между человеком и природой, личным опытом и движением истории, жизнью и смертью. И приглашает попробовать это время на вкус: в приложении к эссе приводится меню ужина, созданного ею в качестве итоговой работы за период резиденции на Вилле Медичи.

«Музей вне себя» — манифест против унылого единообразия и одномерности, к которым нередко приводят усердный контроль и порядок, и в то же время кладезь историй и сокровенных фактов. Читателя ждет необычайно увлекательное и познавательное путешествие: он откроет для себя Лондон начала XIX века, Париж 1840-х годов, Лас-Вегас 1990-х и свяжет их с самыми поразительными европейскими художественными и архитектурными проектами ХХ–ХXI веков. Он соприкоснется с грезами и воплощениями парадоксальных творцов: Джона Соуна и Эль Лисицкого, Марселя Дюшана и Робера Филью, Карло Скарпы и Кристиана Болтански, Ле Корбюзье и Рема Колхаса, Альфреда Хичкока и Джозефа Корнелла… Он увидит, как многомерны и непредсказуемы улицы, здания, окна и целые кварталы современных городов. Он убедится в существовании того, «что уже есть, но остается незамеченным, как бы существуя в параллельной вселенной». Одним словом, читателю предстоит пересмотреть свои отношения не только с музеем, но и с городом, и, возможно, с самим собой.

Майкл Фрейм (род. 1951), математик, бывший профессор Йельского университета и коллега создателя фрактальной теории Бенуа Мандельброта, в своей книге исследует феномен скорби с точки зрения геометрии. Мы скорбим, потеряв близкого человека, домашнего питомца, прежний образ жизни — нечто любимое и важное для нас. Как могут фракталы, траектории и переменные уменьшить эту душевную боль? По утверждению Фрейма, понимание «геометрии» своих переживаний может помочь пережить утрату. Анализируя скорбь как необратимую потерю, он обращается к законам математики, литературным сюжетам, эволюционной биологии, личному опыту. С их помощью Фрейм выводит собственные теоремы, позволяющие увидеть и проанализировать через «самоподобие» жизненного выбора, теорию мультивселенной и проецирование негативных эмоций на разные «пространства» сознания сложную закономерность чувств, составляющих скорбь.

Мировая история полна вещей, которые были утрачены — неумышленно уничтожены или потеряны в ходе времени. В своей книге Юдит Шалански пытается ухватить то, что оставляет после себя потерянное: эхо и стертые следы, слухи и легенды, приметы забвения и фантомные боли. Картина Каспара Давида Фридриха, вид тигра, вилла в Риме, греческая любовная поэма, остров в Тихом океане — этот по определению неполный каталог утраченного и исчезнувшего становится ковчегом для двенадцати историй, раскрывающих свою повествовательную силу там, где обычная традиция не справляется. Главные герои этих историй — люди или их духи, борющиеся с быстротечностью: старик, хранящий знания человечества в своем саду в Тичино, художник руин, создающий прошлое таким, каким оно никогда не было, постаревшая Грета Гарбо, которая бродит по Манхэттену, гадая, когда именно она могла умереть, и писательница Юдит Шалански, прослеживающая следы истории ГДР в пустых местах своего собственного детства. Эта книга, лауреат премии имени Вильгельма Раабе, финалист Международного Букера, была отмечена многими критиками по всему миру, ведь она свидетельствует о том, что разница между присутствием и отсутствием может быть незначительной, пока существуют память и литература, позволяющая ощутить, насколько близки друг к другу сохранение и разрушение, потеря и созидание.

Обитающие на границах нашего обычного восприятия, мхи являются распространенным, но неприметным элементом природного мира. Мы лишь изредка замечаем их в трещинах городского асфальта, на стволах деревьев или поверхности камней. Книга бриолога Робин Уолл Киммерер — не руководство по идентификации и не научный трактат. Скорее, это серия связанных между собой личных эссе о жизни мхов, переплетающейся с жизнями бесчисленных других существ, от лосося и колибри до грибков, бактерий и деревенских огородников. Киммерер увлекательно объясняет биологию мхов, одновременно размышляя о том, чему эти удивительные организмы могут нас научить. Опираясь на свой разнообразный опыт ученого, матери, коренной американки и профессиональной наблюдательницы, привыкшей всматриваться, чтобы увидеть нечто важное, Киммерер рассказывает разнообразные истории мхов в научных терминах, но также и в рамках способов познания, свойственных аборигенным индейским племенам. В ее книге естественная история и культурные взаимоотношения мхов становятся мощной метафорой образа жизни в мире.

В этой книге, посвященной природе визуального восприятия в искусстве, столкнулись мнения трех выдающихся ученых. Искусствовед Эрнст Гомбрих, привлекая наше внимание к проблеме сходства, в частности в портретах и карикатурах, заключает, что мы, неспособные часто описать черты даже самых близких людей, легко находим сходство с помощью эмпатии. Психолог Джулиан Хохберг мягко противопоставляет этому аргументу свою теорию канонических форм объекта, предполагая, что мы улавливаем сходство благодаря «когнитивным картам» или ожиданиям, возникающим в сложном процессе зрительного восприятия, когда наш глаз скользит по поверхности картины в некой уже заданной последовательности. Наконец, философ Макс Блэк, подвергнув концептуальному анализу эти и другие подходы к визуальному восприятию, утверждает, что для определения условий художественной репрезентации не существует ни достаточных, ни необходимых критериев, и делает вывод, что художественная репрезентация — это «кластерное понятие». В основе представленных здесь эссе лежат Талхаймерские публичные лекции, прочитанные авторами на философском факультете Университета Джонса Хопкинса в 1970-х годах.

Изабель Грав — профессорка теории и истории искусства Высшей школы изобразительного искусства «Штедельшуле» (Франкфурт), кураторка и издательница критического журнала Texte zur Kunst. В своей новой книге, сборнике автофикциональных текстов, Изабель обращается не к внешним сюжетам, а чему-то совсем интимному, пытаясь через письмо преодолеть боль от утраты родителей и тревогу от предчувствия надвигающейся катастрофы. Однако фиксация повседневности и субъективных наблюдений парадоксальным образом возвращают рассказчицу к внешнему, но преображенному личным переживанием «другому миру». В своих мастерски набросанных заметках, вызывающих в памяти мифологии Ролана Барта, Грав запечатлевает радикальные политические, социальные и культурные изменения, произошедшие в период с 2014 по 2017 год, анализируя, как эти макро-сдвиги повлияли на ее собственную жизнь.